Если вы считаете сайт интересным, можете отблагодарить автора за его создание и поддержку на протяжении 18 лет.

«СОЛЯРИС»
(Solaris)

Учёный-психиатр Крис Келвин отправляется на космическую станцию, чтобы встретиться с командой, изучающей загадочную планету Солярис. На месте он выясняет, что его друг, доктор Гибарян, покончил с собой. Появление Реи, умершей жены Келвина, приводит его к мысли, что космический океан Солярис способен проникать в человеческое сознание, экстраполируя в реальность его страхи перед собственным прошлым и, тем самым, медленно сводя с ума…
Если поклонники романа Станислава Лема хотели получить то, что, собственно, Лем написал, им придётся разочароваться. Лем, помнится, ругал Тарковского за то, что тот снял камерный фильм, однако спустя тридцать лет и Содерберг сделал то же самое. Традиционная научная фантастика писателя с интересно придуманной историей, но и с обычными для жанра литературными нелепостями, вроде наукообразного, местами попросту деревянного языка, поражала, прежде всего, замечательной финальной главой-удивительным поэтическим описанием контакта с вселенским разумом. Келвин в романе отправляется за пределы станции, чтобы соприкоснуться с океаном, ощутить его ласковую мощь, его добродушное любопытство, силу необыкновенного воздействия. Мы помним финал у Тарковского-с его дождём, размытым осенним пейзажем, одиноким домиком, в общем, всем тем, что было по-своему поэтично, но никак не касалось красивого лемовского описания. Разумеется, Тарковский следовал своему творческому мировосприятию, в которое финальное изображение ласкового океана никак не помещалось. Однако не вижу никаких причин, по которым Содерберг с его многомиллионным бюджетом не мог порадовать таким океаном давно ожидавших его увидеть поклонников. Вместо чистой фантастики он снял добротную психологическую драму, где сложные взаимоотношения Келвина с созданным Солярисом клоном вообще оказались в центре всех проблем. Отсюда невероятное количество возвращений в прошлое, где Келвин вновь переживает свои мучительные попытки установить контакт с женой. Точно так же весь фильм он будет стремиться постичь космического клона. Но если герой Тарковского постепенно понимал, что весь его научно-исследовательский аппарат ничто перед непостижимым и загадочным космосом, то у Содерберга нет таких психологических проблем, которые бы психиатр не смог решить, уложив пациента на кушетку. В финале, собственно, происходит что-то вроде иллюстрации знаменитого психологического теста: пациентам требуется вновь пережить свою проблему, чтобы очиститься от неё и в новую жизнь войти посвежевшим и счастливым. Советский шедевр Содерберг явно смотрел, причём, смотрел не единожды, тщательно и по ходу прилежно конспектируя. Идея с длинным и подробным прологом перед тем, как Келвин отправляется в космос, взята у Тарковского, поскольку роман с первых же строк начинается на Солярисе. Правда, в пику нашему режиссёру, чья космическая станция прямо-таки была залита мегатоннами искусственного света, свою станцию Содерберг намеренно выстраивает мрачной, тёмной, и свет здесь какой-то мерцающий, вот-вот грозящий исчезнуть навсегда. И в остальном на сближении или отторжении от романа и фильма-предшественника Содерберг работает сугубо на внешнем уровне. Прямолинейность мышления американской постановки видна не только в её концепции, но и в монтажном ряде. Если у Тарковского бушующий Солярис и появлялся, то как бы за пределами всего повествования, сам по себе, целиком и полностью заполняя пространство кадра, не соприкасаясь ни с одной монтажной фразой. У Содерберга океан бушует за окнами станции, герои и зрители имеют возможность наблюдать это прямо тут же, в этом же кадре-причинно-следственная связь не нарушается ни разу, не напрягая и не утомляя своей излишней усложненностью. Что же не так в «Солярисе»? Ощущение присутствия Голливуда. Он, словно планета-океан Солярис создавал в картине образы давно умершие, но, к сожалению, не смог заставить их полюбить. Сегодняшний зритель отвык от социальной фантастики, предназначение которой не показывать невероятные миры, в целях развлечения, а давать повод задуматься. Ведь история, о которой рассказано в «Солярисе» не столько об океане, что превращает сны в реальность. Фильм прежде всего о том, как будут вести себя люди, попадая в экстремальную ситуацию, которая невозможна в условиях Земли. И в этом первое отличие творения Содерберга. Есть и второе отличие от нормы. Это перегрузка, которую переживает зритель. Отсутствие иллюминаторов, постоянный гул моторов-все это усиливает ощущение клаустрофобии. Из него хочется вырваться или погрузиться в сон, а во сне рождать свои образы. Потому как происходящее на экране не менее тяжело воспринимается, чем творение Тарковского. Сама атмосфера картины губит попытку адекватного восприятия происходящего. Впрочем, есть и третья отличная тема-смерть. Сама по себе мысль о возможности возвращения к жизни близких и любимых неизменно приходит, когда случается трагедия. И отделаться от подобной мысли практически невозможно. Разум порождает образы, но для общения с ними, как правило, приходят на кладбище. Место, где говорят с умершими. В то же время планета, способная возвращать жизнь тем, кто ушел, воспринимается, как зло, ибо подобное действо по возвращению к жизни ушедших, в рамках человеческой морали, кажется кощунственным. Вот и получается, что космический корабль становится, вроде как, чистилищем, а Солярис, с его способностью возвращать к жизни ушедших, превращается в райский уголок, а не ловушку на окраине вселенной. Своей попыткой по-новому интерпретировать историю планеты-океана, Содерберг не смог сказать больше, чем было сказано до него. А в таких случаях в приличном обществе, говорят-лучше промолчать. «Солярис» получился искаженным голливудским отражением фильма Тарковского. Не больше, но и не меньше. Сначала режиссерское кресло хотел занять сам Джеймс Камерон, но, в конце концов, ограничился продюсированием. На главную роль планировался Даниэль Дэй-Льюис. Джордж Клуни декларирует стихи Дилана Томаса из его поэмы «And Death Shall Have no Dominion». Картина номинировалась на приз «Сатурн» академии фантастических фильмов, фэнтази и фильмов ужасов США за лучшего актера (Клуни), актрису (Наташа Макилхон) и как лучший фантастический фильм года. На Берлинском международном кинофестивале картина номинировалась на Золотого медведя. Картина получила приз «Золотой сателлит» за лучший звук, а номинировалась на него за лучшего актера второго плана (Джереми Дэвис). При бюджете в 47 миллионов долларов картина в прокате США собрала лишь 15 миллионов.