Если вы считаете сайт интересным, можете отблагодарить автора за его создание и поддержку на протяжении 18 лет.
История о мальчике, который жил памятью об отце, погибшем
в первые дни нового мира, о юноше, который уже не может прятаться за эту
память и жить сочиненными легендами. Тему связи поколений, тему памяти,
тему верности человека своему детству, своей юности, а с другой стороны,
неизбежного расставания с юношескими мечтами и иллюзиями Иштван Сабо в
этой картине дополнил темой родины, тоски по ней-маленькой, затерявшейся
в центре Европы страны…
Один из 12 лучших венгерских фильмов 1948-99 годов. На Московском международном
кинофестивале картина получила главный приз. На международном кинофестивале
в Локарно картина получила специальный приз. На кинофестивале на Фарерских
островах картина номинировалась на Гран-при, а получила приз за лучший
сценарий.
«Жизнь началась заново»: полуразрушенный город, многоэтажные дома-каркасы
без окон и крыш. Первые кадры фильма «Отец» Иштвана Сабо перекликаются
с лентой Роберто Росселини «Германия. Год нулевой» (1948)-так же некрасочны
«пейзажи» послевоенной Венгрии, как и побежденной Германии. Герой картины
Сабо тоже ребенок. Совпадение сие тоже не случайно и, углубляясь в кинематограф,
можно вывести целую закономерность таких совпадений. По творческому замыслу
творческих людей на хрупкие детские плечи «взваливаются», как правило,
их вера и чаяния. Венгерский мальчишка-это будущее «приходящей в себя»
страны. Обычное, так сказать, дело, следствие войны-целое поколение детей
без отцов. Часы отца, книги отца, очки отца-в комнате все так, как было
до того, как «внезапно остановилось» его сердце. Лишенный возможности
опереться на него в жизни, мальчик создает сам его биографию, рассказывает
о нем героические истории собственного сочинения. Ложь помогает ему самоутвердиться,
сохранить ориентир-хотя бы вымышленный. В фильм вплетаются его видения-воспоминания,
в которых образ отца, изменяясь, проходит путь от «виновника» парада,
чествуемого огромной толпой, до величественного каменного изваяния. Он
отказывается от фантазий уже в юности-когда видит сон о том, что скоро
сам станет отцом. Так наступает взросление: теперь он не может жить «враками»
о своем отце, его достижениями и силой. «Я должен переплыть Дунай. Не
рассказать о том, что мой отец переплывал. Когда-нибудь внуки будут рассказывать:
наш дедушка столько раз переплывал Дунай!». И плывет. Движение камеры-и
мы видим плывущих за ним людей. Взрослеют все, все когда-то переплывают
Дунай. Отец-божество мира ребенка, и пока ты не обретешь самостоятельность,
проекция неминуема: и сверстники, и взрослые судят тебя «по отцу». Если
он партизан-быть тебе старостой класса, а если граф-тиран-угнетатель-не
то что старостой не быть, а вообще…И закон этот работает не только в детстве.
Отец-воплощение прошлого, традиций, истории. Отсюда «проклятие» еврейского
народа, угнетаемого за ошибки его «отцов». Война «отцов»-бессмысленная
жертва, которую они не смогли предотвратить. Пройдет несколько лет, и
о войне, разрушившей Венгрию, будут снимать фильм: в массовке наш юноша
в роли немецкого конвойного. Освенцим, где замучили тысячи евреев, станет
местом паломничества туристов с фотоаппаратами. Видимо, за это боролись
«отцы». Но есть надежда, что дети пойдут по другому пути. Недаром мать
«потенциального» сына героя-еврейская девушка. Отличительная черта киноленты-она
так мила благодаря «детскому» взгляду режиссера. Школьники проходят флюорографию,
просматриваются «насквозь» их грудные клетки. Дети чисты и наивны, без
«камня за пазухой», потому они так человечны, поэтому им доступна правда
происходящего. Мальчик идет с мамой в кино. «Вечерний сеанс»: показывают
казнь нацистских преступников через повешение. «А когда веревку натягивают,
они ничего не чувствуют?-спрашивает он у мамы-А может им больно?». Эти
люди убили сотни людей, но ребенок не равнодушен и к их боли. Если говорить
коротко, фильм-совершенство. Ни одного лишнего, бессмысленного эпизода.
И самый-самый из них-катящийся по улице сгоревший трамвай. Отец толкает
по рельсам обугленный вагончик (символ разрушенного войной города), к
нему присоединяются другие люди. Движение возобновляется, оживает. «Разблудившийся»
трамвай, обклеенный записками и снимками, с помощью которых люди ищут
друг друга, с укрепленным на нем венком-в память об умерших-едет «только
вперед».
Из журнала «Искусство кино». «Отец» Иштвана Сабо-произведение абсолютно
самобытное, в этом его прелесть. Конечно, в стилистике и приемах фильма
при желании можно заметить общие свойства того кинематографического языка,
которым говорит новое режиссерское поколение 60-х годов. Но поэтика,
замысел, образы, тема глубоко индивидуальны, национальны, органичны.
Они могли родиться только в наши дни, именно там, в Будапеште, увиденном
Иштваном Сабо и снятом Шандором Шара любовно и «изнутри», как Париж у
Трюффо или Москва у Хуциева. Действие начинается в 1945 году, когда у
маленького Тако умирает отец, умирает своей смертью, и его хоронят не
на воинском кладбище, не в братской могиле, а просто в саду, у больницы,
где он работал. Три воспоминания-блика, три высветленные памятью обрывка
остаются у Тако от отца: короткое объятье человека в кожаном пальто,
отец в белом халате, отцовская рука, взявшаяся за железное кольцо у ворот
дома. Осталось еще несколько вещей: часы, врачебная сумка, повязка с крестом
да выцветшие давние фотографии-все. Вот из этих бедных реликвий и фрагментов
прошлого, из двух-трех тактов симфонии Малера, переходящих в песенку детства-этой
музыкальной темы отца, из трудного детского одиночества вырастает в душе
Тако и в фильме лирический герой-отец, кто мучительно необходим и кого
нет ни у Тако, ни у других ребят военного поколения, поднятого матерями.
К каждому впечатлению, к каждому большому и маленькому событию мгновенно
подключается ассоциация. Ребенок живет двойной жизнью: собственной, обыденной
и нелегкой и заново проживаемой, прекрасной, романтической жизнью отца.
Интересно и сложно раскрывается в фильме самодвижение этого образа, порожденного
детской тоской и исконной жаждой идеала-в легенду, в миф, день ото дня
теряющий свой глубоко личный, интимный, так сказать, семейный характер
и оборачивающийся общественным мифом времени. Ребенок домысливает утраченные
черты отцовского облика согласно тем общераспространенным представлениям
о герое, которые бытуют в его стране в послевоенную пору. Скромный врач,
обыкновенный человек с усталым и симпатичным лицом Миклоша Габора превращается
в партизанского вожака, в неуловимого мстителя, в памятник борца-антифашиста.
Это его, отца, портрет в руке у каждого демонстранта 1 Мая, это отец проходит
меж пионерских шеренг, приветствуя и улыбаясь. Находя истоки мифа в глубинах
конкретной человеческой психологии и органической потребности времени,
воскрешая всю его поэтичность и власть над душой, Сабо открывает и его
угрозу. Второе «я» Тако, отец, постепенно подавляет и вытесняет «я» первое.
Беззаветная служба вымышленному кумиру лишает человека самостоятельности.
Потому фильм рисует не только рождение и продолжение легенды, но и ее
изжитие во взрослые годы Тако. Молодость, может быть, еще более трудная,
чем детство, встает на экране событиями 1956 года, бетховенскими грозными
ритмами. Это дни, когда требуются индивидуальные решения, ответственные
и немедленные. Эпизод с флагом, за которым бежит под обстрелом Тако-бессмысленная
акция-наглядно показывает всю изжившую себя картинность героики, воспитанной
в Тако любимым мифом. Ход неожиданный, непрямой, как и все в фильме, как
и новый цикл поисков героя, поисков реального отца, отца из жизни-поисков
правды. Юность Тако и его подруги Анни, которую интеллигентно и умно играет
Кати Шойом, воскрешена в фильме с той же поэтичностью, тонкостью и сложностью,
которая покоряла в «Поре мечтаний»-прошлой картине Сабо. Ясно, что в
этом 29-летнсм венгерском режиссере кинематограф обрел еще одну свою
надежду.
Самым лучшим, самым великодушным и смелым человеком, героем-партизаном,
сражавшимся с фашистами, был отец маленького героя фильма. Таким мальчик
представляет себе отца, погибшего во время войны. Но таким ли был отец
в действительности, он не знает. О дальнейшей судьбе мальчика, становящегося
взрослым и ищущего свое место в жизни, рассказывает фильм «Отец», поставленный
Иштваном Сабо по собственному сценарию. Отто Хамори в обширной статье
об этом фильме, напечатанной в журнале «Фильм-вилаг», пишет: «Талантливая
работа. Талантливы его создатели. Оператор Шандор Шара придерживается
концепции единого воздействия раз личных стилей, но все-таки он остается
самостоятельным художником. Андраш Балинт с заразительной искренностью
играет юношу, замечательно подобраны исполнители детских ролей». Критик
отмечает высокое мастерство Клари Толнаи и Миклоша Габора, сыгравших в
фильме главные «взрослые» роли.